СТРАННИК Я НА ЗЕМЛЕ - 1

*** Жизнь — канат, я — канатоходец, Каждый шаг мне паденьем грозит: Слева пропасть с огнём — в сердце, Справа пропасть с водой — в разум, Посредине — Путь Вечный лежит. Покачнусь и сердцу отдамся всецело — Падение; Спохвачусь и разумом буду делать всякое дело — Падение. Упаду в ад сердечных желаний — Погибну средь мира, в котором желания сердца Заводят людей в тюрьмы, в дома сумасшедших В самоубийства всякого рода. Покорюсь велениям близорукого разума — Охладею, окаменею, перестану чувствовать сердце И начну совершать преступленья Против сердечных и чутких людей, Пытаясь их подчинить светским приличиям, Нормам бездушных законов, Истлевшим традициям предков Иль ахинее корыстных, нечистоплотных идей. Кaк же мне сохранять равновесие Между желанным и должным, Чтобы чистым путём, не навредив никому, Быстро взойти в Поднебесие ? Разум ведь не для того, Чтобы сердце губить без возврата, Он для того, чтоб желания нашего сердца Мы подчиняли общему благу. Но не общему благу отдельных народов, Племён, сообществ и кланов, И не благу разрозненных шаек религиозных фанатиков Или дьявольских сект, от тщеславья ослепших, — А общему благу всего Мироздания в целом, Где никто никогда не останется Обделённым, забытым, ненужным. Сердце же — не для того, Чтоб, не слушаясь мыслей разумных, В обезумевших похотях Рваться к одним наслажденьям, Истощая и тело и дух и лишаяся силы, Без которой помочь не сумеем тому, Кто будет в той силе нуждаться. Кaк же найти, кaк обрести середину Меж сердцем и разумом ? Кaк самому стать воплощением середины ? Будучи молод, не знал я ответов на эти вопросы. Путь мой наполнен был муками первопроходца: Из воплей и слёз, мук и страданий, вер и разочарований, Молитв, голоданий и послушаний Выковал Бог для меня шест канатоходца. Вспомнить сейчас — не вспомню, кaк это было. Да тебе и не нужно подражать Внешним поступкам кого-то. Подражая, всегда подражай твоей внутренней жизни: Прежде всего следуй за сердцем И следуй за ним до предела, И собственным телом, душой, головой и руками Вонзись в ядовитые шипы этого предела, И навсегда запомни ту страшную боль, Какую они причиняют — Боль предательств, измен, вероломств, Глухих одиночеств, смерти духовной, — И, испытав эту боль, рванись в Поднебесье, Найди в себе силы вырваться из трясины отчаянья, И всей глубиной, всей мукой души опозоренной, Всеми слезами Позови на помощь Отца, Разум Отца, Сердце Отца — Душу всего Мироздания, Возопи к Нему о спасении, Не постыдись это сделать как можно скорее. Его кажущаяся жестокость и бессердечие, Войдя постепенно в тебя При полном твоём послушании, Сначала перевесят  обезумевшие желания твоего сердца, А затем,  когда исчезнет опасность их господства над тобой, Уравновесят их навсегда. И это равновесие между желаньем и отвращеньем, Между желанием жить и радостью умереть, Между ветвями сердечного дерева И ножом Всеблагого Разума И будет путём твоего вечного, непреходящего блага. *** Ты скитаешься где-то по свету, Не нужен ни ближним, ни дальним. Только я жду тебя со дня на день, Только я, не видя тебя, думаю о тебе постоянно. Стою у дороги и жду и стараюсь о тебе не думать, Чтобы ты появился внезапно. Потому что, когда не думаешь о ком-то, Он появляется; А когда с напряжением ждёшь — Не можешь дождаться. И вот я, думая о тебе, стараюсь о тебе не думать: Смотрю на травинку, на дерево, на уходящие облака, Пытаюсь чем-то отвлечься, Чтобы ты, наконец, возник. Иду заняться каким-нибудь делом, Увлечься какой-нибудь мыслью, переживанием, — Но ни делa, ни мысли, ни чувства Не могут тебя заслонить от меня. Ты — единственное моё дело, Ты — единственное моё чувство и мысль. И мысли, и чувства, и тело, и дух мой Служат только тебе — твоей вечной жизни: Я ем для тебя и сплю для тебя, Выхожу для тебя на воздух; Для тебя я женился и детей родил для тебя, Хотя ктo поймёт связь между тем и этим. Каждый мой поступок порождён лишь заботой о тебе, Вечной к тебе любовью. Но всё это не для того, чтобы ты восхищался мною И расхваливал меня перед нелюбящими тебя людьми, А для того, чтобы сам ты, в своё время, Любил других такой же любовью, Какою я люблю тебя. *** Зачем они собирают ? Не для того ли, чтоб отдавать ? Они отдают. Но кому ? Родным, близким, знакомым, Родственникам, единоверцам, Своим родителям, своим детям. Отдают, чтобы взять. Редко кто думает стать орудием Иного Духа, Который не знает своих и чужих, Который отдаёт не тем, кто может Ему вернуть, А тем, кто нуждается; Который служит слабым, больным и беспомощным, И тратит Себя безвозмездно. Я пошёл за Ним, я стал Его орудием: Все мои мысли давно Лишь о слабых, больных и беспомощных; Все мои чувства лишь к тем, Кто одинок, сиротлив и заброшен. Я не создаю учения — Я сам, порой, не знаю, Чтo мне делать с моими чувствами. Мне не нужно наград — Лишь бы те, кто страдает, не страдали чрезмерно; Лишь бы те, кто нуждается, имели необходимое. Лишь бы землю не орошали Слёзы телесных и духовных сирот. *** Каждый учит язык тех существ, От которых зависит его жизнь. Я в совершенстве изучил Язык существ правдивых и любящих — язык Богов, Потому что моя жизнь всегда зависела Только от любви и от правды. Я живу не тогда, когда у меня Много вкусной еды и красивой одежды, Добротных жилищ и денег, А когда я правдив и любящ по отношению ко всем. Я живу не тогда, Когда меня уважают богатые и сильные люди, А когда я сам могу послужить Бедному и беспомощному человеку. Моя жизнь не в том, в чём жизнь большинства людей, И потому я задыхаюсь в их мире, как рыба — на суше. *** Птицы поют поутру, солнца встречая восход; Тысячи звуков твердят о наступлении дня; Все рады новым трудам, новым делам и заботам: Люди, птицы, деревья, ветер — все на виду. Только я не пою и не радуюсь, Я даже не говорю, У меня нет сил раскрыть рот, Я лежу, свернувшись в клубок, и не хочу размыкать глаз И подымать головы до тех пор, Пока над людьми не взойдёт иное солнце — Солнце правды и любви, Солнце жалости и сострадания друг к другу. *** От всего, кроме Любви, я отрёкся, И остался один в этом мире вещей, Которые созданы лишь для того, Чтоб Любовь выражать, чтоб Любовь проявлять, Чтоб хранить отношенья с любимыми. Я остался один, потому что любящих так мало, Вещами порабощённых так много, И в толпе этих рабов Я всю жизнь не могу отыскать друга. *** Выдумал кто-то для красного словца, Что детство бывает золотым. Золотое детство — у кого оно было ? Может, у барчуков, которых родители Развлекали золотыми побрякушками ? Или у отпрысков интеллектуальных аристократов, Которых няньки окружали раболепным вниманием ? Не знаю, чтo золотого нашли в их детстве, Кроме того, чтo вокруг. Сколько детств на свете невозможно назвать Никаким приемлемым словом: Детство сирот, калек, похищенных, проданных в рабство... Даже обычное детство — это мучение постоянное: Неполноценность, недовольство собой, Стремление к лучшему, Подсказки, упрёки, язвительные замечания, Ругань, побои, жестокие наказания, Зависимость от старших, Издевательства от сверстников, Соблазн потешаться над младшими, Нескончаемые болезни неокрепшего тела, Промахи слабого духа, Желание делать то, чтo нельзя, И постоянные принуждения делать то, Чего делать не хочется, — Слёзы, крики, нытьё, просьбы с утра до вечера. Детство золотое — слёзы золотые ? Муки золотые, страхи из золота ? Скольким детям на свете кричат незолотые слова: «Жид»— кричат одному, «Черномазый» — смеются другому, «Хохол», «кацап» — издеваются то над тем, то над этим. И в каждом народе кличками разными Топчут души детей неповинных — золотые души. Делят золото детства на белое, чёрное, жёлтое, красное, Золото разных сословий, национальностей, На лучшее, худшее, на достойное жизни и недостойное. Прoклятый мир, старый сарай, навозная куча — У кого в нём может быть золотая жизнь ? У того лишь, кто сам давно уже не золотой, Кто сам истлел до основания Совести, Заржaвел умом, душой пронавозился. Посмотри на росточек травы, на саженец дерева, Сколько мук и терзаний обрушивается на него: Ветры, морозы, дожди, снегопады, палящее солнце, Кроны старших деревьев, свет заслоняющих, Тьмы насекомых, вгрызающихся в кору нетвёрдую, — Ктo перечислит все беды и боли, испытываемые им ? — Нет им конца. Так и саженец человеческий — Растёт под бесчисленными враждебными натисками — Всё вокруг стремится его уничтожить, Отовсюду когти, зубы, клыки, глаза, недовольством горящие, Насмешки, щелчки, издевательства над духом и телом, И нет на Земле огромной ни островка, ни обители, Где бы можно было расти, Ни с кем не борясь, не воюя, силой не меряясь, Ни от кого не скрываясь и не пытаясь Воспитать в себе силу телесную или духовную Для защиты от всяких давлений и нaпастей. Нет нигде на Земле действительно золотого детства, Где над тобой дрожали бы, как над кусочком золота, И это не порождало бы в тебе внутренней погибели — Самодовольства и гордости. Неужели и там — за чертой — нет такого места ?