Бузюкин занудствует. Предчувствия и Видения Бориса Петровича. Просветление.
– Борис Петрович! А Борис Петрович? Ну а всё же, зачем мытуда идём? А, кстати, Борис Петрович! Куда мы вообще идём? Борис Петрович, а пойдёмте уже домой? – хныкал Бузюкин старший, пытаясь скакать в ногу с решительным Борисом Петровичем.
– А чем тебе здесь не дом? – рассеянно спрашивал Борис Петрович, окидывая взором окрестности и не обращая на Бузюкина внимания. – Оставайся и живи.
– Дак как же, голубчик? Как же здесь жить-то, кормилец? – ныл Бузюкин. Ить кругом на сотни прыжков никого.
– Вот и хорошо. Вот и чудно. Хорошо жить можно. – Отвечал спокойно Борис Петрович, думая о своём, и погружая Бузюкина в ещё большее уныние и краткосрочное молчание.
– Ох, Борис Петрович! И всё бы вам по лесам да по пустырям мотаться. А как хорошо было бы вернуться в наш городок, к прогрессивной общественности. – Через какое-то время, Бузюкин снова заводил привычную песню.
– Дак возвращайся. Я ж силком никого не тащу – спокойно ответствовал Бориска. – Провизии с собой выдам. И помни, что Муха наша богата и щедра к детям своим. И всегда и в любом месте ты можешь добыть самостоятельно
пропитание себе и семье своей.
– Ой не могу я, благодетель! Боязно мне. Где-то этот город,да сколько до него прыгать. Ох! Бедный я несчастный. Да за что ж мне это?!
Бориску очень раздражало это постоянное нытьё Бузюкина. А Бузюкин не так, чтобы очень хотел обратно в город. По большому счёту, ему самому было решительно всё-равно где жить. Важно было чувствовать, что кто-то умный и решительный отвечает за эту его жизнь вместо него. И Борис Петрович даже очень подходил на роль этого кого-то. Но вот Бузюкина… Бузюкина очень тосковала по оставшейся в городе двухкомнатной (на пятерых) квартире, в которой хранилось целых два платья и целых три дамских сумочки, а также бесчисленное количество всяких мелких женских штучек. Да и культурные учреждения вроде новомодного синематографа на городской площади, где можно было блеснуть платьем перед этой выскочкой Припрыжкиной из соседнего подъезда, снились ей беспокойными ночами под открытым небом. В общем, Бузюкина тосковала. А когда Бузюкина тоскует, плохо должно быть всем. Словом, Бузюкину было бы куда спокойнее чудесным образом снова оказаться в городе, чем скитаться с непонятным ему Борисом Петровичем, коего про себя Бузюкин называл не иначе как чёкнутый Бориска.
***
Нам неизвестно, насколько далёк был от истины Бузюкин, но Бориса Петровича беспокоило Предчувствие. С тех пор, как авантюрист и путешественник наблюдал Кота, от которого стремительно удалялся Муха, Бориса Петровича нередко посещали Предчувствия. А иногда и Видения. Видения причиняли беспокойство душе авантюриста и путешественника. По правде говоря, Борису Петровичу не было никакого дела до великого блошиного сообщества. Он ни почём, и ни за что на свете, по собственной воле не явился бы тогда на площадь, зазывая малолетних балбесов на поиски Эльдорады. Ему в жизни бы не пришла в голову такая блажь – мотаться с малолетними олухами по зарослям Мухи, тщетно пытаясь вложить в их пустые головы свои светлые мысли. Печаль в том, что однажды Бориску посетило Видение. Впрочем, вопрос о том, кто кого посетил, остаётся открытым. Важно другое. Посетив Бориса Петровича, Видение дало ему указание. Каким образом было получено это указание, сам авантюрист и путешественник объяснить бы не смог, но как бы то ни было, а указание было получено, и Борис Петрович не посмел ослушаться.
Случилось это так: Бориска тогда прогуливался в одиночестве, наслаждаясь своим обществом. По всей видимости, час его рождения был особо отмечен кем-то свыше. Иначе невозможно объяснить тот факт, что Борис Петрович так часто видел то, чего обычно блохам видеть не приходится. Вот и в ту памятную прогулку он случайно обнаружил среди буйных шерстяных зарослей Видение. Видение двумя блестящими коричневыми бусинками уставилось на него очень выразительно. А потом издало не менее выразительный урчащий звук, исходящий из глубин Мухи. Уже одного этого, по правде говоря, оказалось достаточно, чтобы душа авантюриста и путешественника ушла в пятки, а сам авантюрист и путешественник медленно, но очень решительно развернулся спиной к бусинкам, вселяющим в него панический страх. А вы как думали? Не каждый день ведь вы можете видеть как земля на вас глазками хлопает? Вот и Бориска с таким раньше не сталкивался. К сожалению, его судьбе не было угодно, чтобы Бориска так просто отделался.
Развернувшись спиной к бусинкам, авантюрист и путешественник столкнулся с двумя точно такими же бусинками. Ещё одно Видение уставилось на него своим безжалостным взором и грозно зарокотало. Если быть точными, то в силу своего эгоцентризма, Бориска не вполне верно истолковал увиденное. Но, конечно же, это не может отменить того, как в то мгновение сотряслись основы всего, что авантюрист и путешественник знал о мире. Подумайте сами! Вот прогуливаетесь вы себе мирно, размышляете о радостях одиночества и преимуществах интровертного типа личности, а на вас вдруг начинает глазеть тропинка, по которой вы прогуливаетесь. И гудеть под ногами. Представили? А теперь представьте, что вы не желаете этого видеть и признавать. И в своём решительном нежелании, отворачиваетесь от тропинки говоря… Стоп! А вот тут вы забываете, что вы там хотели сказать. Потому что с другой стороны на вас смотрит ещё одна тропинка. Только она чуть подальше от вас, чем первая. И благодаря этому, вы уже видите, что она и не тропинка вовсе. А лохматая трёхцветная физиономия, которая в тысячи раз больше вас и затмевает собой весь горизонт. И вы пока ещё не осознали, что означает весь этот сюрреализм, но уже понимаете, что мир никогда не будет прежним. Понял это и Борис Петрович. Все его одинокие размышления о смысле бытия, все многодневные голодные прогулки в заповедных областях Мухи, все туманные интуитивные озарения в считанные секунды начали сами собой складываться в увлекательную картину новой неведомой реальности, всегда готовой развернуться во всей красе перед пытливым взором.
Реальность начала разворачиваться и Борис Петрович уже не смог бы остановить этого процесса, даже если бы захотел. Борис Петрович не хотел. Безумные мысли о разумности и одушевлённости Мухи во мгновение ока пролетели мимо Бориски. Он попытался взглядом ухватиться за них, но не успел. Его отвлекла следующая мысль, несущаяся со скоростью звука. Эта мысль гласила: «Муха не один». Следом, со скоростью ультразвука пронеслось уточнение: «Муха один из многих».
За дальнейшими полётами мыслей Борис Петрович уследить уже не сумел. Всё-таки, представителям этой расы не свойственна кипучая мозговая активность. Потому какое-то время Борис Петрович ошалело вращал глазами, пытаясь уследить за мельтешением мыслей и всё глубже и глубже уходил в себя. А потом… Потом Борис Петрович вернулся. Вернулся просветлённым. Ну а мы на время отвлечёмся от просветлённого Бориса Петровича и посмотрим на этот экзистенциальный момент с точки зрения его главного участника…