Немного о географии Мухи, исчезновение путешественника и авантюриста Бориски, об опасностях шахтёрского ремесла на Мухе и о буднях блошиного сообщества, печальная история семейства Бузюкиных, сплетни на городской площади, возвращение Бориски.
Тут необходимо обратиться к географии. Исторически сложилось так, что наиболее благополучным местом проживания на Мухе оказалась его поросшая буйной растительностью холка. То есть, блошиная общественность конечно понятия не имела о том, что местность эта как-то называется. Блохи, при всём своём уровне развития, были не в ладах с географией. Кроме того, у них, в принципе не было ни нужды, ни привычки давать какое либо название месту, которое они посетили. Но, как я уже и пытался сообщить ранее, спокойный и размеренный жизненный уклад на Мухе был нарушен путешественником. Да не простым любителем прогуляться после обеда, а самым настоящим авантюристом. Звали этого авантюриста и путешественника Бориской. То есть, по паспорту он был Борис Петрович, но все привыкли называть его по-простому – Бориска.
Однажды утром, Бориска исчез. Просто пропал. А слыл он всегда типом склочным, и вообще, как говорится, у себя на уме. Соседям он частенько доставлял хлопоты и неприятности. А потому, никто особо не расстроился и не задумался о том, что же с ним сталось. Ах! Если бы блошиное сообщество знало, к каким потрясениям приведёт это незначительное исчезновение! Возможно, они не были бы столь беспечны. Но, блохи в большинстве своём наивны и беззаботны. Поэтому жизнь сообщества шла своим чередом. Пока в один прекрасный день – откуда ни возьмись, не явился Бориска. Явление это прошло феерично и произвело фурор в блошином сообществе.
День этот начинался вполне обыкновенно. Как и все его соотечественники, Васька, с самого детства ставший полноценным и полноправным гражданином сообщества, утром добывал ископаемые и завтракал ими. Нужно сказать, что до начала описываемых событий, блошиное сообщество было весьма щепетильно и справедливо в распределении ресурсов. Никто не считал себя вправе ограничивать других в количестве добываемых ими ископаемых. В то же время, каждый съедал столько, сколько ему удалось своим трудом добыть.
А следует понимать, что добыча ископаемых на Мухе всегда была опасным и трудным занятием. Сами блохи, конечно, не понимали этого, потому что, как мы помним – не считали Муху живым существом. Но беда блошиного сообщества в том, что у Мухи на сей счёт было своё собственное мнение и его решительно не устраивало, что какая-то мелюзга добывает на нём ископаемые. Поэтому каждый раз, когда Муха чувствовал, что кто-то на нём обедает или завтракает, он решительно противился этому и чесался лапой. Во время особо ощутимых пиров, он даже нападал на пирующих зубами. Блохи конечно не способны были понять и принять очевидное. А потому, такие моменты считали проявлениями стихии. И привыкли к ним как к чему-то неприятному, опасному, но совершенно естественному и неотъемлемому от своего существования.
Так вот! Тем самым утром, Васька как обычно позавтракал. Кушать ему не очень хотелось, и завтрак вышел лёгким. Быть может, именно поэтому стихия не причинила ему никаких хлопот и он – сытый и беззаботный слонялся по городской площади, где члены блошиной общественности, собравшись группками, судачили о том, о сём, передавая друг-другу последние новости и городские сплетни. Васька, подобно любому подростку его возраста слонялся от группки к группке в поисках приключений, или в надежде услышать что-нибудь интересненькое. Вот, как раз в тот момент, когда он, разинув рот, слушал, как достопочтенная престарелая блоха Варвара Васильевна рассказывает не менее достопочтенной пожилой блохе Акулине Семёновне захватывающую историю о том, как неуправляемая стихия унесла в неведомые дали целое почтенное семейство мирных шахтёров Бузюкиных, на городскую площадь из буйной Мухиной растительности выскочил Бориска. Он и всегда-то был странный да скандальный, а нынче, вернувшись невесть откуда, и вовсе всех напугал и взбудоражил. Уставший, потрёпанный, но явно очень довольный собой, с горящим взором, он тут же начал громко нести какую-то околесицу, привлекая к себе всё больше и больше внимания.
Не сразу и не все вникали в смысл того, о чём вещал Бориска.
Самого Ваську уж очень взволновала история про Бузюкиных, и он обратил внимание на Борискины речи только тогда, когда вокруг того уже собралась порядочная толпа. Почтенные блохи, составлявшие эту толпу, неодобрительно покачивали головами и цокали языками. Кто-то переговаривался между собой, а отдельные граждане даже пытались окриками урезонить разошедшегося не на шутку путешественника. Но находились в толпе и те, кто слушал Бориску с живейшим интересом и всё более вдохновлялся его речами. Преимущественно это были юные неокрепшие умы, ещё не набравшиеся житейского опыта - такие как Васька. Раскрыв рты, эти юнцы слушали как странный, потрёпанный блох, с горящими безумными глазами, вещает о предпринятой им опасной, полной приключений вылазке и обнаружении им прекрасного места, где растительность густа, воздух пахнет иначе, опасности подстерегают на каждом шагу, а ископаемые обильны и вкусны. В завершении своего рассказа Бориска заявил, что он вернулся из этого благодатного места, кое он называл странным словечком «Эльдорадо» - лишь затем, чтобы завербовать соратников. И собирается без промедления пуститься в обратный путь, чтобы поселиться там навсегда, возглавив всех желающих присоединиться к нему в его путешествии. Старые почтенные блохи, которые ещё помнили, как растительность на Мухе была тёмной и блестящей, относились к словам Бориски с недоверием, но некоторые юные глаза начали загораться таким же безумным огнём как глаза путешественника и авантюриста Бориса Петровича.